Судьба театра, Театр им. Евг. Вахтангова 1913-1996 год. Часть 16
Николай Акимов придумал для «Разлома» кинематографический принцип оформления: сцена была закрыта спереди плотным темным щитом, в котором открывались, исчезали, вспыхивали и гасли окна-прорези, похожие на кинокадры. «Кадрирование» сцен придавало им особую выразительность. Кроме того, Попов использовал наклонные станки, позволявшие видеть действие как будто сверху, это давало возможность найти необычные ракурсы. Когда открывалась вся сценическая площадка, изображающая палубу крейсера, небольшая сцена казалась огромной.
Финал спектакля вызывал воодушевление зала: корабль уходил в море, на его мачте медленно поднимался красный флаг, увеличиваясь в размерах, как парус, и под звуки «Интернационала» зрители читали огромные цифры: 1917-1927. Флаг становился занавесом. Спектакль имел настоящий успех.
В это время начинается перестройка театра. Старый барский особняк Берга с маленькой сценкой, почти не возвышавшейся над уровнем пола, уже не годился, и к старому зданию пристраивают новое, с новой сценой и подсобными помещениями.
Нэп доживал последние дни. С весны 1928 года все настойчивее звучат руководящие упоминания о «внутренних врагах». Летом в Москве прошел грандиозный показательный процесс - Шахтинское дело, где руководители угольной промышленности Донбасса обвинялись во вредительстве и шпионаже. Охота на вредителей начиналась со «спецов» - с технической интеллигенции. За ней следовала очередь интеллигенции творческой. Понимая это, в 1928 году не вернулись из-за границы домой М. Чехов и руководитель ГОСЕТа А. Грановский.
Вахтанговцы в это время выпускали спектакль «На крови» — авантюрную хронику о распаде эсеровского террора времен первой русской революции. Рубен Симонов создавал спектакль живописный (художником был Н. Акимов), многонаселенный, шумный, но бдительные критики замечали, что в спектакле «не слышно дыхания масс», что его образы слишком лиричны. Революционный студент Гарин в исполнении В. Кузы больше похож на Петю Трофимова и т. д. Говорили, что театр слишком сочувственно относится к буржуазии и интеллигентам, слишком понимает их. Это было и так, и не так. Театр искренне тянулся к новой правде истории, надеясь, что и власть поймет и усыновит его, но ему мешала собственная природа - врожденная интеллигентность вахтанговских учеников. Актеры действительно хотели слиться с судьбой народа: один из лучших актеров театра Василий Куза — умница, спорщик, великолепный завлит, происходивший из старинного рода румынских князей, как вспоминают современники, не то что скрывал, а презирал свое прошлое, был бурным защитником революционных завоеваний. Но правы были те, кто замечал, что революционный матрос Годун из «Разлома» в исполнении Кузы был скорее мыслителем, чем работягой. Не случайно в новой постановке - «Заговоре чувств» - героем стал «прогнивший и жалкий интеллигент» Иван Бабичев в исполнении А. Горюнова. Театр, озадаченный прямолинейностью, предписанной партийным руководством искусства, старался сохранить за собой право быть театром интеллигентным, с воображением прихотливым и мыслью непрямой. Но уже и это становилось подсудно.
Все части книги "Судьба театра, Театр им. Евг. Вахтангова 1913-1996 год": 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49, 50, 51, 52, 53, 54, 55, 56, 57, 58, 59, 60, 61, 62, 63, 64.
Репертуар Театра имени Евг. Вахтангова 1921-1996 гг.: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10.
Галерея спектаклей Театра имени Евг. Вахтангова 1921-1996 гг.