menu-options

Судьба театра, Театр им. Евг. Вахтангова 1913-1996 год. Часть 17

В случае с «Заговором чувств» борьба труппы с организованным при театре художественно-политическим советом, в состав которого входили советские аппаратчики и рабочие, была, наверное, последней попыткой отстоять свою интеллигентность, в то время когда безопаснее было от нее отречься.

«Заговор чувств» - оригинальную инсценировку своей знаменитой повести «Зависть» - Юрий Олеша сделал специально по просьбе театра. В психологических хитросплетениях этой парадоксальной и двусмысленной пьесы бились тоска по уходящим «индивидуальным» чувствам (любви, ревности, зависти) и ужас перед уверенным наступлением грандиозной «фабрики-кухни».

Хотя постановщик «Заговора чувств» Алексей Попов уверял, что для театра «этот спектакль звучит, вне всякого сомнения, бодрым и советским мироощущением», представитель рабочей общественности отвечал однозначно: «Простите, дребедень». Мнение представителя культотдела ВЦСПС было таким же: «Слова и чувства чуждые нам. Это пьеса не для рабочих, а для советского интеллигента». Олеша защищался: «Конечно, пьеса не для рабочих. (...) Но нельзя же снижать культуру до низов, (...) надо рабочего вести за собой». Захава отбивался увереннее: «А разве не нужно, чтобы интеллигенция становилась еще более преданной советской власти? Мы, актеры, все интеллигенты, рабочих актеров у нас нет».

После премьеры дискуссии вспыхнули с новой силой. Устраивались даже диспуты, чаще всего посвященные Андрею Бабичеву: «Новый человек или узкий деляга?» Спорили о пьесе, но о режиссуре споров не было - все соглашались, что это победа.

Действительно, до сих пор у Попова не было спектакля столь красочного, музыкального, эффектного. Оформление Акимова, как всегда, было парадоксальным. Мир Андрея Бабичева (О. Глазунов) - это новый рациональный быт: бетонный дом, окно во всю стену, мебель в духе Родченко. В последнем действии - залитый солнцем стадион, яркие, чистые цвета, четкие линии рядов - здоровое и радостное торжество конструктивизма.

Лучшей ролью в спектакле считали Ивана Бабичева - А. Горюнова.

В нем чудилось что-то от персонажей Достоевского. Отражением его был молодой уязвленный Кавалеров (В. Москвин). Миром Ивана Бабичева был чад коммунальной кухни, подушки и примуса. Акимов гиперболизировал детали: в комнате Анечки Прокопович (А. Запорожец) из тьмы высвечивалась гигантская кровать с башенками, в кухне - толстая водопроводная труба, ветвившаяся через всю сцену. Одной из самых ярких была сцена именин: в воздухе висел большой овальный стол, неправдоподобно повернутый к зрителю доской с закусками и бутылками. Стол-натюрморт был как бы взят крупным планом, а затем начинал медленно опускаться в глубь сцены и из-за него появлялись сначала головы гостей, а потом и сами они, как поясные портреты. Эту композицию Луначарский назвал «тайной вечерей Ивана Бабичева».



 


Все части книги "Судьба театра, Театр им. Евг. Вахтангова 1913-1996 год": 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49, 50, 51, 52, 53, 54, 55, 56, 57, 58, 59, 60, 61, 62, 63, 64.
Репертуар Театра имени Евг. Вахтангова 1921-1996 гг.: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10.
Галерея спектаклей Театра имени Евг. Вахтангова 1921-1996 гг.