menu-options

А. Н. Гозенпуд "Центральный детский театр 1936-1961". Глава 5. Часть 8

Самоограничение режиссера не сковывало проявления его дарования. Напротив, именно в этом глубоком постижении авторском, замысла, в нахождении очень точных и очень выразительны средств его сценического претворения, в умении глубоко вскрыть человеческую сущность персонажей пьесы наглядно выявилась индивидуальность режиссера.

О поисках своего пути, об истинном призвании, о том, кают должен быть человек, и написал пьесу Розов, об этом рассказывал и спектакль, поставленный Анатолием Эфросом, рассказывал серым но, эмоционально, горячо, убежденно, доказывая свою мысль всем образным строем спектакля.

Очень четкие и, казалось бы, совсем простые по своей планировке мизансцены наполнялись волнующим жизненным содержанием. Повороты круга выдвигали на первый план отдельные сцены, как бы вырывая их из общего строгого и размеренного течения жизни, заостряя на них внимание. Внутренняя динамика, сдерживаемая точным и спокойным рисунком мизансцен, в нужные моменты прерывалась бурным потоком, остро и сильно вскрывая конфликты.

Правда бытовая, повседневная, правда чувств, сложных, противоречивых и трепетных, правда трудных дорог явственно прозвучала в спектакле. Режиссер избегал лобовых решений и в раскрытии духовной сущности образов, и во внешних деталях спектакля. Характерный пример — решение роли Вадима. Вадим — юноша вполне обеспеченный, легко и непринужденно идущий по жизни, карьерист и себялюбец. Подчеркнуть его отрицательные черты, «разоблачить» его можно было одними внешними приемами. Так поступил Ленинградский театр имени Ленинского комсомола, одев Вадима в васильковый пиджак и светлые, утрированно модные брюки. Центральный детский театр был далек от подобных прямолинейных решений. Хорошо сшитый, не броский ни по цвету, ни по фасону костюм Вадима обличал вкус его обладателя, чем свидетельствовал о его наклонностях. Воспитанный и превосходно умеющий держать себя Вадим — О. А. Анофриев — внешне производил гораздо более благоприятное впечатление, чем его товарищи, и естественно восхищение им недальновидной Анастасии Ефремовны.

Так же как Розов, Эфрос хотел, чтобы зритель самостоятельно шел к выводам, ради которых писалась пьеса, избегая педалирования и навязчивости в чем бы то ни было. Эфрос очень точен в описании деталей, предельно достоверен в показе быта. Но все это ни в коей мере не самоцель. Каждая деталь не просто бытовой предмет, а намек, тонкий и точный, таящий за собой определенную мысль. Спектакль оформлен художником В. В. Ивановым в полном соответствии с ремарками автора. Просторная, светлая комната, модная современная мебель, среди нее затерялась старая качалка, немало прослужившая хозяевам. Рояль, длинный стол, покрытый скатертью, на ней причудливая пепельница, за витражами чинно расставлены безделушки. Идеальный порядок и подчерк создают ощущение необжитости, чего-то показного и иного. И первое впечатление не оказывается обманчивым. Тут холодно и неуютно, и все члены этой семьи, связанные родственными узами, живут по сути дела разобщенной, не слишком понятной друг другу жизнью.

 



Все части книги А. Н. Гозенпуд "Центральный детский театр 1936-1961": Введение: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12. Глава 1: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31. Глава 2: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17. Глава 3: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37. Глава 5: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22. Глава 6: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24. Заключение: 1, 2, 3.