А. Н. Гозенпуд "Центральный детский театр 1936-1961". Глава 3. Часть 35
Обширный, скупо обставленный зал заседаний. Справа на возвышении большой письменный стол, вокруг него в мягких креслах расположились представители английской военной администрации. В центре мистер Кук (3. А. Сажин) — квадратная фигура, с глубоко всаженной в плечи массивной головой, обвислые щеки. Из-под заплывших жиром век тускло смотрят глаза, холодные и жесткие. В толстых губах неизменная сигара. Он сух и бесстрастен. Кук — орудие чужой воли, которой он всецело подчинен. Его соседи по столу и союзники — мистер Скотт — глава приюта (Н. И. Фирсов), элегантный, статный мужчина средних лег, с мягкими изящными движениями и злыми точечками глаз, и мисс Эйт (Е. П. Наварская)—представительница Красного Креста, назойливое, злобно хихикающее и мало разбирающееся в происходящих событиях существо. В другом конце расположились представители советских репатриационных органов — майор Добрынин (А. А. Михайлов) и капитан Сорокин (Г. И. Молодцов). Совсем еще молодые, скромные и сдержанные в обращении, они являли собой ту силу, которая мощно противостояла тупому и злому натиску мистеров куков.
Между этими двумя группами идет острая словесная дуэль, полная большого внутреннего напряжения. В то время, как одна из сторон относится к происходящему только как к исполнению служебного долга, который необходимо предельно точно выполнить, советские офицеры горячо и взволнованно борются за будущее юных советских граждан. Этим и вызвана страстная сила речей майора Добрынина, сердечно, заинтересованно отстаивающего каждого ребенка.
Публицистическая страстность органично сочеталась в постановке с сочными жанровыми зарисовками, плакатная броскость — с психологизмом.
В приютской столовой в чинном порядке застыли детские фигурки. Перед каждым — по миске с кашей. Дети жадно смотрят на еду, не в силах отвести от нее глаз. Один не выдерживает и, забывая все, тянется к миске с кашей. Не в силах преодолеть страшного приступа голода, он торопливо, с яростью загнанного животного накидывается на еду. Парализованные этим зрелищем, застыли малыши. Никто не видит подкравшегося сзади воспитателя Упманиса (И. Д. Воронова). Резким рывком опускает он голову провинившегося в опустевшую миску. Инквизицию прерывают голоса, приближается американская журналистка, для которой и подготовлялась эта живая картина. Быстрым движением очищая салфеткой лицо своего подопечного, Упманис повелительным взглядом заставляет подтянуться остальных и, приветливо улыбаясь, встречает американскую корреспондентку. Подобно автоматам, дети подымаются со своих мест, складывают руки для молитвы и, скривив рот в принужденной улыбке, подставляют себя под объектив фотоаппарата развязной журналистки (В. Н. Меньковская).
Все многочисленные картины спектакля — будь то сцены в приюте, на заседании, в пивном погребке, или очень удавшаяся постановщикам сцена на советской заставе — отличались четко найденным ритмом, верно вскрытой атмосферой, точным социальным прицелом.
Подобно тому, как во многом по-новому раскрылись актеры в спектакле, поставленном Г. А. Товстоноговым, великолепный урок мастерства получили и исполнители, занятые в спектакле «Я хочу домой». Педагогический опыт режиссеров Пыжовой и Бибикова в немалой доле помог актерам в работе над образами пьесы. Социальная характеристика образа переплеталась в единый клубок с его человеческой сущностью.
Все части книги А. Н. Гозенпуд "Центральный детский театр 1936-1961": Введение: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12. Глава 1: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31. Глава 2: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17. Глава 3: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37. Глава 5: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22. Глава 6: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24. Заключение: 1, 2, 3.