Я был директором Главного театра. Часть 46
Однако сразу же выяснилось, что не только рынок граничит с театром, но и участковый суд, где вот уже сколько времени ждут с повинной Нину Пономареву. Фоторепортеры не без основания предполагали, что она может явиться неожиданно, например, ранним утром в сопровождении работников посольства, пройдет с черного хода, и вот там-то ее встретит фотозасада. Следовательно, Уланову приняли за Пономареву! Но как только мы свернули в театр, где Галине Сергеевне предстояло соискание славы совсем иного рода, эта курьезная ошибка сразу же выяснилась. (Кстати, несколькими днями позже все произошло именно так, как предполагали дотошные фотографы. А само судебное разбирательство длилось всего несколько минут; судья приговорил Пономареву к 10 шиллингам штрафа, мотивируя мягкий приговор тем, что "речь шла о милых дамскому сердцу предметах".)
Но вот состоялся долгожданный, выстраданный нами первый спектакль — "Ромео и Джульетта". Это был настоящий "трумф", как говорил наш очаровательный в своей непосредственности Юрий Федорович Файер. Мы воспряли духом. Второй спектакль — "Лебединое озеро" — прошел на уровне первого. Третий — это был "Ромео и Джульетта" — шекспировский спектакль, за прием которого английской публикой мы особенно тревожились, — превзошел все наши ожидания; достаточно сказать, что восхищенные зрители провезли Уланову в автомобиле с выключенным мотором от театра до гостиницы (имитируя старинный обычай возить триумфаторов в карете с выпряженными лошадьми).
Но я не буду заново пересказывать всего, что уже было многажды написано по этому поводу. В мою задачу входит описание событий сопутствующих, находящихся, если так можно выразиться, по ту сторону экрана.
Начну с того, что в состав нашей труппы был включен заместитель министра культуры В. И. Пахомов. Собственно определение "был включен" не совсем правильно отражает учреждение в нашей гастрольной структуре столь высокого представительства — было бы правильнее определить это с помощью страдательного оборота "напросился быть включенным". И действительно, Василий Иванович Пахомов (которого все наши артисты стали вскоре называть попросту "Чапай" — и не только благодаря имени-отчеству, но и вследствие его кавалерийского обыкновения решать вопросы методом "рубки с плеча") лично приложил огромные усилия, чтобы убедить тогдашнего министра культуры Михайлова включить его в состав гастролей. Даже меня он просил посодействовать этому, утверждая, что сможет во многом помочь нам на месте. (Как знать, ведь нет худа без добра, а в распоряжение "Чапая" — будем и мы его так называть для краткости — были выделены приличные суммы на премии и представительство.)
Вскоре усилиями того же "Чапая" в руководстве группы установилась и должная субординация. Поводом для нее послужила, как ни странно, моя болезнь. Она свалила меня в самое неподходящее время; на полдень у меня было назначено деловое свидание с директором Ковент-Гарденского театра сэром Уильямом Уэбстером, а я, как назло, уже с утра не мог приподняться со своего ложа. Осведомленный об этом Василий Иванович пришел навестить меня, и я, по простоте душевной, попросил его вместо меня встретиться с Уэбстером и переговорить с ним по интересующим нас вопросам. Но "Чапай" гордо отверг мою просьбу. Он сказал, что ему "не на уровне" встречаться с Уэбстером (замечу, что сэр Уильям Уэбстер был лично вхож к английской королеве, а уж там-то субординация!..) и что это я могу "на уровне" общаться с директором театра, а он, согласно протоколу, может беседовать только с членами Британского Совета (!?).
Все части книги М. Чулаки "Я был директором Главного театра": 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49, 50, 51, 52, 53, 54, 55, 56, 57, 58, 59, 60, 61, 62, 63, 64, 65, 66, 67, 68, 69, 70, 71, 72, 73, 74, 75, 76, 77, 78, 79, 80, 81, 82, 83, 84, 85, 86, 87, 88, 89, 90, 91, 92, 93, 94, 95, 96, 97, 98, 99, 100, 101, 102, 103, 104, 105, 106, 107, 108, 109, 110, 111, 112, 113, 114.