menu-options

Я был директором Главного театра. Часть 62

Начну с того, что в зале заседаний ЦК, где проходило указанное совещание, вообще не было никакого музыкального инструмента, равно как и любой звуковоспроизводящей установки (проигрывателя, магнитофона и проч.).

У меня сохранилась написанная на свежую голову статья о присутствии на этом совещании С. С. Прокофьева, которую я предполагал поместить в сборнике "прокофьизмов", отдельными штрихами живописующих особенности характера и озорной нрав нашего выдающегося композитора. Фрагмент этой статьи я предлагаю вниманию читателей.

"... На первом дне совещания присутствовал весь цвет музыкальной общественности страны, не было только С. С. Прокофьева, и его отсутствие бросалось в глаза, ибо имя его на все лады склонялось присутствующими.

На второй день Прокофьева доставили, видимо, прямо с дачи, о чем свидетельствовал и надетый на нем затрапезный костюм немыслимого бурого цвета, и валенки (был конец января) с заправленными в них пузырящимися в коленях брюками. Единственное, что сразу выделяло его, — это шесть лауреатских медалей, в беспорядке развешанных на пиджаке. Он немного опоздал, и его появление вызвало оживление в зале, тем более что сел он за второй от А. А. Жданова столик и, будучи в прекрасном расположении духа, стал раскланиваться во все стороны, посылать улыбки через весь зал и вообще проявлял скорее любопытство, чем заинтересованность в существе происходящего.

А надо сказать, что места для участников заседаний в зале ЦК распланированы так, чтобы в наибольшей степени благоприятствовать перекрестному общению.

Представьте себе четыре ряда двухместных столиков, установленных под углом в 45 градусов по отношению друг к другу; перед каждым столиком два вертящихся табурета — по одному с каждой стороны, расположенные так, что пишущие за столом сближаются лишь своими локтями. Таким образом, легким поворотом табуретов внутрь можно образовывать "совещательные" группы из четырех собеседников! Это особенно забавляло Прокофьева, и он по-всякому вертелся на своем табурете, вразрез с общей направленностью взглядов.

И надо ж было случиться, что первый столик (рядом с прокофьевским) был занят людьми весьма серьезными, среди которых особо выделялся председатель Комиссии партийного контроля М. Ф. Шкирятов, одно имя которого приводило в трепет провинившихся (а заодно и всех могущих провиниться в будущем, от чего, как известно, никто не застрахован!).

Шкирятову не понравилось поведение Прокофьева, и он вполголоса, но достаточно отчетливо высказался по этому поводу:

— Прокофьеву бы надо особенно внимательно слушать то, о чем здесь говорится, а он, видите ли, развлекается.

Прокофьев не знал в лицо говорившего, а если и слыхал когда-нибудь фамилию Шкирятова, то вряд ли ее запомнил. Он полез на дыбы.

— А кто вы такой?

— Это неважно, — ответил Шкирятов, — главное то, что я сделал вам вполне уместное замечание.

— А я настаиваю, чтоб вы назвали вашу фамилию и немедленно извинились передо мной, в противном случае я вынужден буду просить председателя вывести вас из зала.



Все части книги М. Чулаки "Я был директором Главного театра": 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49, 50, 51, 52, 53, 54, 55, 56, 57, 58, 59, 60, 61, 62, 63, 64, 65, 66, 67, 68, 69, 70, 71, 72, 73, 74, 75, 76, 77, 78, 79, 80, 81, 82, 83, 84, 85, 86, 87, 88, 89, 90, 91, 92, 93, 94, 95, 96, 97, 98, 99, 100, 101, 102, 103, 104, 105, 106, 107, 108, 109, 110, 111, 112, 113, 114.