menu-options

Я был директором Главного театра. Часть 69

Работы такого рода вряд ли могли осуществлять без разрешения вышестоящих союзных органов и без специального инженерного проекта. Во избежание потери времени строительные службы Главного театра предложили осуществить все работы исподволь, в порядке как бы внутренней реконструкции. Однако изъятие удаляемых металлоконструкций с большой высоты потребовало участия башенного крана, а это демаскировало характер работ, тем более что кран должен был работать со стороны правительственного подъезда театра. В конце концов Н. С. Хрущев обратил внимание на слишком уж "капитальный" характер реконструкции и потребовал объяснений. Узнав, в чем дело, он вначале обрушился на "обманщиков", но в конце концов одобрил их предприимчивость в столь необходимом — как ему объяснили — для театра деле.]

Ну а репертуар?

Я уже имел случай посетовать на то, что лишь немногие из премьер периода моего "первого пришествия" могли удержаться в афише Главного театра. В условиях коренного перераспределения текущего репертуара мне пришлось как бы заново знакомиться с деятельностью художественных и творческих коллективов хорошо знакомого мне театра, где на поверку все оказывалось "то да не то!", как говаривал мой бывший патрон Н. Н. Беспалов (нет-нет да и вспоминается что-нибудь из афоризмов житейской мудрости этого многоопытного руководителя!). А главное, что при нынешнем раскладе на "большую" и "сверхбольшую" (кремлевскую) сцены весь бывший филиальский репертуар оказался либо перенесенным на "большую" сцену, либо вовсе выбыл из обращения. Поэтому первым делом надо было срочно решать, какими масштабными (или, как их раньше называли, "постановочными") спектаклями следует насытить кремлевскую сцену, чтобы оправдать ее причастность к искусству оперно-балетного театра.

Но еще больше меня встревожили очевидные признаки изменения "рабочего климата" (будем так его называть), наблюдаемого едва ли не во всех коллективах театра. После почти трехлетнего отсутствия я особенно остро почувствовал, как повальное стремление участвовать в зарубежных гастролях наносит ущерб интересам театра и как "синдром театра", который еще несколько лет назад гарантировал единство художественных усилий этого уникального содружества, постепенно размывается и грозит быть принесенным в жертву житейскому практицизму.

Мне представляется, что немалую роль в подстегивании гастрольной горячки в какой-то мере сыграли и сами руководители театра, которые считали необходимым лично возглавлять все выезды за рубеж и высиживать там полные сроки, независимо от действительной в том необходимости. А ведь они обычно взваливали на себя "тяжкое бремя" руководства гастролями не потому, что лучше знали страну пребывания, и даже вопреки языковому барьеру, а из соображений о якобы необходимости наблюдения за поведением своих подопечных!

Если подсчитать календарь выездов одной лишь балетной труппы за годы наиболее активной гастрольной деятельности (например, за 1959-1963 годы), то нельзя не прийти к выводу, что руководители Главного театра провели в Москве немногим более половины своего рабочего времени. Неудивительно, что в труппе это способствовало развитию чувства предпочтительности зарубежных гастролей перед планомерной художественно-накопительской работой на стационаре.



Все части книги М. Чулаки "Я был директором Главного театра": 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49, 50, 51, 52, 53, 54, 55, 56, 57, 58, 59, 60, 61, 62, 63, 64, 65, 66, 67, 68, 69, 70, 71, 72, 73, 74, 75, 76, 77, 78, 79, 80, 81, 82, 83, 84, 85, 86, 87, 88, 89, 90, 91, 92, 93, 94, 95, 96, 97, 98, 99, 100, 101, 102, 103, 104, 105, 106, 107, 108, 109, 110, 111, 112, 113, 114.