Я был директором Главного театра. Часть 6
Это обрастало какими-то невероятными традиционными ферматами у певцов, причем ферматами далеко не там, где Чайковский их ставил. Когда мне Михаил Иванович сказал: "Ну что же, если ты хочешь продирижировать, попробуй это дело," я тщательно готовился к первой репетиции. У нас, надо сказать, была торговля с оркестром Главного театра. Я настаивал на десяти репетициях, а оркестр доказывал, что он играет наизусть "Евгения Онегина", и достаточно пяти репетиций для того, чтобы ввести меня в эту оперу. Должен вспомнить добрым словом Бориса Эммануиловича Хайкина, который помог мне всем сердцем войти в Главный театр с точки зрения дирижирования. С большой душой он мне отдавал все свое мастерство, обучая меня дирижерскому искусству. Я считаю, что я обязан ему и Кириллу Кондрашину (вечная ему память), потому что они давали мне мудрые советы по поводу моего дирижирования. Я также не могу забыть Израиля Гусмана, который был главным дирижером в Горьком и который сопровождал меня и своими советами, и своей помощью в моем первом концерте симфонической музыки (его я дал в шестидесятых годах в Горьком), В общем, когда я вышел в Главном театре после того, как мы договорились, что будет десять репетиций (а на самом деле было не то двадцать две, не то двадцать четыре), я думаю, что это был единственный случай в мировой оперной практике (даже можно было попасть в книгу рекордов Гиннеса), когда оркестр сам выразил желание репетировать для того, чтобы привести исполнение в полное музыкальное соответствие с партитурой. И для меня это был большой праздник — вхождение в Главный театр в качестве дирижера с этой оперой. Это имело очень большой резонанс, а Михаил Иванович мне в этом очень-очень помог.
Дружба наша продолжалась всю жизнь. Я всегда мог обратиться к Михаилу Ивановичу за советом, я всегда мог к нему прийти, и, несмотря на наличие в Главном театре пяти телефонов (что устрашающе действовало на меня) — на маленьком столике (в том числе с низким гудком — это так называемая ВЧ — прямая связь с "хозяевами" нашими), у меня всегда возникало чувство теплоты, когда видел Михаила Ивановича в театре, и я думаю, что все, что осталось от Михаила Ивановича в моей жизни, было только хорошим. Но в конечном счете у каждого есть свои сложности, особенно в той жизни, в которой жил Михаил Иванович, занимая административные посты (я это подчеркиваю), потому что, будучи просто композитором, тут можно как-то варьировать. Занимая официальные посты, особенно в Союзе композиторов, скажем, ты должен был брать линию, которая тебя на это место поставила. И я думаю, Михаил Иванович обошелся на этом посту самой "малой кровью". Вот таковы мои воспоминания о моем замечательном друге, замечательном человеке, который мне очень много помог...
...Да, Вишневская собрала компанию, они пошли наверх в ЦК и сказали, что "нам нужен директор Чулаки". Это я знаю точно — Вишневская по этому поводу действовала очень тщательно. В ЦК они настаивали, чтобы Чулаки вернули в театр.
М. Ростропович
Аляска, октябрь 1992 г.
Все части книги М. Чулаки "Я был директором Главного театра": 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49, 50, 51, 52, 53, 54, 55, 56, 57, 58, 59, 60, 61, 62, 63, 64, 65, 66, 67, 68, 69, 70, 71, 72, 73, 74, 75, 76, 77, 78, 79, 80, 81, 82, 83, 84, 85, 86, 87, 88, 89, 90, 91, 92, 93, 94, 95, 96, 97, 98, 99, 100, 101, 102, 103, 104, 105, 106, 107, 108, 109, 110, 111, 112, 113, 114.