Я был директором Главного театра. Часть 63
Голос Прокофьева стал переходить со свистящего шепота на с трудом сдерживаемое угрожающее шипение. Казалось, вот-вот и в зале заседаний ЦК прозвучит известное: "И сатисфакции я требую!"
Но сатисфакции не потребовалось. А. А. Жданов, в непосредственной близости от которого происходила эта возня, подобно арбитру на ринге, жестом "брек" развел спорящих и восстановил порядок в зале...
... А сатисфакция была дана лишь десять лет спустя — 10 февраля 1958 года, когда было отменено Постановление ЦК об опере "Великая дружба".
Последняя моя встреча с Н. С. Хрущевым, на этот раз в узком кругу, произошла 19 ноября 1962 года (я хорошо запомнил эту дату из-за совпадения с днем моего рождения).
Как я уже упоминал выше, секретариат Союза композиторов РСФСР готовил творческий пленум, на котором значительное место отводилось популярной и легкой музыке. Текст доклада, порученного мне, был утвержден нашим секретариатом и получил одобрение самого Д. Д. Шостаковича. Хочу отметить, что это был первый творческий пленум, где легкой музыке, и в частности джазовой, даровалось "отпущение грехов" и признавалась ее значительная роль в развитии советской музыкальной культуры.
Именно на 19 ноября назначен был большой концерт, где легкая музыкальная продукция выставлялась для всеобщего ознакомления, перед начинавшейся на следующий день официальной частью — зачтением доклада и прениями.
За несколько дней до концерта мы, устроители, посетили ЦК партии и персонально пригласили всех секретарей ЦК посетить этот концерт, который для удобства приглашенных было решено провести в просмотровом зале клуба Совета Министров СССР на территории Кремля.
Программа концерта была составлена с таким расчетом, чтобы сразу же показать наш легкий "товар", что называется, лицом, а поэтому в первом отделении мы выпустили два из трех участвующих в концерте джаз-оркестров. А в перерыве нас позвали в артистическую комнату, где и состоялась наша встреча с Н. С. Хрущевым.
Когда мы — Д. Д. Шостакович, Т. Н. Хренников, Е. А. Фурцева (к тому времени министр культуры СССР) и я постучались в дверь, нам ее открыл начальник службы охраны и с места в карьер предварил наш визит малообнадеживающей фразой: "А у хозяина от вашей музыки живот заболел!"
Хрущев и впрямь пребывал в не свойственном ему меланхолическом настроении. Тем не менее он пригласил нас за стол, где стояли бутылка коньяка, ваза с фруктами и фужеры по числу собравшихся. Для затравки он предложил тост за здоровье деятелей советского музыкального искусства. (Истины ради замечу, что в нашем лице Никита Сергеевич не нашел достойных партнеров по тостам: Шостакович отговорился, что он как бы находится "за рулем" сегодняшнего концерта; Хренников вообще никогда не потреблял ничего, кроме яблочного сидра; мы с Фурцевой в данной обстановке сочли возможным только слегка пригубить.) Ни одного слова — ни в порицание концерта, ни в его одобрение — так и не было сказано.
Все части книги М. Чулаки "Я был директором Главного театра": 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49, 50, 51, 52, 53, 54, 55, 56, 57, 58, 59, 60, 61, 62, 63, 64, 65, 66, 67, 68, 69, 70, 71, 72, 73, 74, 75, 76, 77, 78, 79, 80, 81, 82, 83, 84, 85, 86, 87, 88, 89, 90, 91, 92, 93, 94, 95, 96, 97, 98, 99, 100, 101, 102, 103, 104, 105, 106, 107, 108, 109, 110, 111, 112, 113, 114.