Я был директором Главного театра. Часть 55
Под занавес моего первого директорства события как бы сфокусировались: казалось, каждый новый день приближает срок расплаты по ранее выданным векселям...
Начать с того, что мы не впервой добивались разрешения Министерства культуры поставить на большой сцене оперу Прокофьева "Война и мир". В Москве она несколько сезонов шла в Музыкальном театре им. Станиславского и Немировича-Данченко, но мы доказывали, что масштабы сцены и состав труппы этого театра не обеспечивают достойного воплощения грандиозной героико-патриотической темы Отечественной войны 1812 года.
Наконец, не получая удовлетворяющего нас ответа от министерства, мы решили вынести свои претензии на суд секретаря ЦК КПСС Е. А. Фурцевой. К ней мы пришли втроем, представляя дирекцию и художественное руководство Главного театра: дирижер А. Ш. Мелик-Пашаев, режиссер Б. А. Покровский и я. Фурцева немедленно вызвала министра культуры Н. А. Михайлова, и в его присутствии мы изложили свои соображения о целесообразности постановки оперы Прокофьева на первой оперной сцене страны.
Михайлов сразу же стал начисто отрицать свою позицию в этом вопросе. Он попросту заявил, что никогда не запрещал Главному театру ставить "Войну и мир".
— Но вы же систематически вычеркивали это название из наших репертуарных планов, — полез я в бутылку.
— Это неправильно, — не глядя на нас, картавил Михайлов, — я ничего не запрещал...
— Но ведь вы же вычеркивали...
— Неправильно, — тянул свое министр, забаррикадировавшись спасительной формулой, за которой привык скрывать существо дела.
Так мы безрезультатно пререкались некоторое время, пока Фурцева не остановила нас, сказав, что, хотя "Война и мир" и идет в другом московском театре, ГАБТ по своим художественным возможностям имеет очевидное преимущество и должен включить эту оперу в свой репертуар. (Забегая вперед, я хочу признаться, что очень сожалею, что постановка прокофьевской оперы состоялась в период моего вынужденного "тайм-аута", и потому я мог явиться лишь свидетелем и заинтересованным зрителем успешной премьеры спектакля, подготовленного под руководством А. Ш. Мелик-Пашаева, Б. А. Покровского и художника В. Ф. Рындина.)
А между тем Михайлов продолжал удивлять нас неожиданными эскападами.
Так, он первым решился публично назвать Н. С. Хрущева "великим"!.. В те времена (к началу 60-х годов) нужна была изрядная рискованность, чтобы отважиться на такое возвеличение по отношению к деятелю, недавно выступавшему на XX съезде КПСС с докладом о преодолении культа личности Сталина. Очевидный припадок подхалимства со стороны Михайлова вызвал глухое недовольство в среде подведомственных ему учреждений искусств, и это было услужливо доведено до его сведения, что также не способствовало улучшению отношений между министром и руководством Главного театра... Но вот наступил день премьеры балета "Спартак" — первого ("моисеевского") варианта постановки знаменитого творения А. И. Хачатуряна на сцене Главного театра. Удивительное дело!
Все части книги М. Чулаки "Я был директором Главного театра": 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49, 50, 51, 52, 53, 54, 55, 56, 57, 58, 59, 60, 61, 62, 63, 64, 65, 66, 67, 68, 69, 70, 71, 72, 73, 74, 75, 76, 77, 78, 79, 80, 81, 82, 83, 84, 85, 86, 87, 88, 89, 90, 91, 92, 93, 94, 95, 96, 97, 98, 99, 100, 101, 102, 103, 104, 105, 106, 107, 108, 109, 110, 111, 112, 113, 114.