Я был директором Главного театра. Часть 49
Пройдясь по составу, я понял целесообразность такого размещения — везде велись непринужденные беседы "по интересам", везде раздавался смех. Из отсека, где были размещены Пахомов и члены Британского Совета, доносился трескучий басовитый голос "Чапая". Он был сегодня "в своей тарелке" и самодовольно разглагольствовал нечто от искусства. "Конечно, Шостакович — это не Бетховен", — уловил я из-за невысокой переборки вагонного отсека и понял, что все в порядке, "Чапай" "на коне", все встало наконец на свои места.
Через некоторое время оживленный Василий Иванович вышел в коридор и, взяв меня под руку, вполголоса стал давать распоряжения по ритуалу предстоящей встречи: "Значит, так. Если по прибытии в Стратфорд приветствовать нас будет директор шекспировского театра, то с ответным словом выступите вы, если же мэр города — то отвечать буду я".
Но вот и Стратфорд. От толпы встречающих отделяется сравнительно молодая дама приятного вида, на груди которой мы видим большой медальон на золотой цепи с изображением герба города Стратфорда. Мэр! "Чапай" выступает вперед (наконец-то наступил долгожданный момент!), я делаю шаг назад, мэр начинает читать по бумажке приветственную речь.
Однако через короткое время внимание мое было отвлечено какой-то возней и пререканиями между Улановой и главным художником нашего театра Вадимом Федоровичем Рындиным. Свистящим шепотом она удерживала его на месте, а он рвался поднять нечто лежавшее у ног мэра. Наконец обманным движением Рындину удалось освободиться из-под опеки Улановой — он нагнулся, схватил это "нечто" и стал тянуть его из-под ног дамы, которой не оставалось ничего другого, как переступить раз и два, — и в руках у Вадима оказались черные шелковые дессу мэра города Стратфорда! (Мораль — и в Англии не все резинки бывают со знаком качества!) Незадачливому "гамильтону" надо бы спрятать, что ли, в карман этот почетный трофей, а он, усугубляя ошибку, стал совать его ей в руки. Тут мэр, покраснев и сбиваясь с чтения, пробормотала "сенк-ю" и истинно женским жестом засунула комочек тонкого шелка себе за лифчик. Кое-как закончив речь, она бежала, оставив "Чапая" в неизвестности по поводу ответного слова.
В шекспировском театре нам был показан специально организованный для нас дневной спектакль "Укрощение строптивой", а затем мы отправились в дом, где родился и провел первые годы жизни будущий великий драматург.
Этот мемориал произвел на нас сильнейшее впечатление. Казалось, совсем недавно хозяева, прибравшись на кухне и наведя порядок в комнатах, ушли в церковь (кстати, было воскресение), оставив после себя тепло еще не остывшего очага, — и что можно дождаться их возвращения, услышать скрип ступеней и увидеть, как они "запрягают" маленького Уильяма в специальную детскую сбрую-попонку, укрепленную на конце вращающегося коромысла, которая, оставляя свободу передвижения, не позволяет ребенку приближаться к кухонному пламени.
Все части книги М. Чулаки "Я был директором Главного театра": 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49, 50, 51, 52, 53, 54, 55, 56, 57, 58, 59, 60, 61, 62, 63, 64, 65, 66, 67, 68, 69, 70, 71, 72, 73, 74, 75, 76, 77, 78, 79, 80, 81, 82, 83, 84, 85, 86, 87, 88, 89, 90, 91, 92, 93, 94, 95, 96, 97, 98, 99, 100, 101, 102, 103, 104, 105, 106, 107, 108, 109, 110, 111, 112, 113, 114.