Я был директором Главного театра. Часть 13
"Их у меня попросту нет", — закончил я фразу, уже обращаясь... к пустому стулу, ибо моего словоохотливого посетителя словно ветром сдуло.
Не в пример подобному примитивному подхалимажу, гораздо труднее оказалось пресечь слухи, муссируемые в недрах балетного коллектива, где кое-кто утверждал, что новый директор не замедлит наводнить репертуар Главного театра своими балетами; иные даже предвкушали использовать подобное "засорение" в интересах групповой борьбы; другие же, наоборот, сразу же постарались предвосхитить события и подсказать мне — автору нескольких балетов, идущих на периферийных сценах, — варианты различных "молодежных", "филиальных" и иных внеплановых спектаклей с использованием моих произведений, что, по их мнению, помогло бы смене поколений и быстрейшему утверждению талантливой молодежи — балетмейстеров и исполнителей — на обеих сценах ГАБТа.
К счастью, я быстро сориентировался и понял, что лучшим средством утверждения независимости директора является воздержание от соблазнов увидеть свои детища в исполнении артистов вверенного ему театра. С той поры я взял себе за правило решительно отвергать все попытки сыграть на моих авторских чувствах и впредь руководствоваться в этих деликатных вопросах исключительно интересами дела. [Этого правила я неукоснительно придерживался все время моего руководства Главным театром (1955 -1970).]
Надо сознаться, иногда мне казалось, что я чересчур щепетильно отношусь к исполнению моих произведений силами артистов театра, подвизающихся в сопутствующих жанрах, — например в симфонической музыке. В частности, я до сих пор сожалею, что не воспользовался случаем, когда один талантливый дирижер, работавший в то время в Главном театре, рассказал мне при случайной встрече, как во сне он продирижировал моей Второй симфонией "от начала и до конца". Тут бы мне и предложить ему осуществить свой сон наяву, но принцип восторжествовал над желанием, и я так и не дал повода тысячеголовому коллективу на все лады перетолковывать факт исполнения "директорской" симфонии.
А однажды в мой кабинет просочился (явно минуя секретаршу) посетитель "совсем из другой оперы". Он приоткрыл дверь, долго всматривался в меня и, не снимая кепки, спросил:
— Ты что ли будешь директор?
Получив утвердительный ответ, он выразил явное неодобрение:
— Как ни придешь, все новый сидит. Ряжку отъел, а толку чуть...
На мой вопрошающий взгляд он счел нужным представиться:
— Гусев моё фамилие. Гусев! Работаю в мастерских на Москвина. [На ул. Москвина 6 находятся Художественно-производственные мастерские ГАБТ.] Там же и живу в общежитии...
Из его последующих объяснений я понял, что он не в первый раз обращается к начальству, но до сих пор не находил удовлетворения своим нуждам. Вопрос, по которому Гусев долгое время обивает начальственные пороги, был весьма далек от искусства. Оказывается, в их "девятиэтажке" жильцы очень неаккуратно обращаются с санузлами и бросают в туалеты разные неподходящие предметы, от чего особенно страдают супруги Гусевы, живущие в самом нижнем этаже.
Все части книги М. Чулаки "Я был директором Главного театра": 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49, 50, 51, 52, 53, 54, 55, 56, 57, 58, 59, 60, 61, 62, 63, 64, 65, 66, 67, 68, 69, 70, 71, 72, 73, 74, 75, 76, 77, 78, 79, 80, 81, 82, 83, 84, 85, 86, 87, 88, 89, 90, 91, 92, 93, 94, 95, 96, 97, 98, 99, 100, 101, 102, 103, 104, 105, 106, 107, 108, 109, 110, 111, 112, 113, 114.