Я был директором Большого театра. Часть 98
Григорович между тем поставил в Ленинграде "Легенду о любви", затем она была перенесена в Баку, где в "Легенде" станцевала гастролировавшая там М. Плисецкая. Возвратившись, она рассказала о балете Фурцевой и умоляла поставить для нее "Легенду" в Большом театре.
"Легенда о любви" пошла в Большом театре прекрасно — в самом сильном составе. Танцевали М. Плисецкая и Н. Бессмертнова. А Ю. Григорович был назначен главным балетмейстером Большого — и наступила его эпоха, которая ознаменовалась ярчайшими взлетами, но постепенно, уже после моего ухода из театра, приведшая к новому кризису в балетной труппе.
Ю. Григорович решил воссоздать все три балета Чайковского, шедшие у нас в постановке М. Петипа, — обновить драматургию, оставив в неприкосновенности классическую хореографию. С "Лебединым озером" его постигла относительная неудача. Впрочем, не по его вине. Ю. Григорович попытался по-новому осмыслить "Лебединое озеро": Принц и Ротбарт должны были стать двумя ипостасями одного и того же персонажа, за спиной у Принца все время появлялась зловещая тень Ротбарта, толкавшая его на черные поступки. Но когда это показали на просмотре, министерские шавки сразу навесили ярлык: "Григорович нас призывает к раздвоению личности!" Его заставили переделывать постановку: от прежней концепции остались лишь фрагменты, что сделало спектакль малопонятным публике.
Зато "Щелкунчик", которым театр решил завершить триаду балетов Чайковского, удался Григоровичу совершенно.
До тех пор "Щелкунчик" никогда не имел полноценного воплощения на сцене, хотя бывали постановки, заключавшие в себе превосходные танцы (например, Вайонена с прекрасным вальсом снежных хлопьев). Но смущала партитура самого Чайковского, где весь второй акт состоит из сплошных детских дивертисментов. Григоровичу пришла великолепная идея: он сделал елку символом красоты и добра, и по этой гигантской елке совершают путешествие Маша и Принц. Балет этот изобилует сплавом бюргерского реализма, старого доброго быта и необычайной фантастики. Очень много в нем чисто хореографических изобретений — и вот в конце сказка уходит и мы возвращаемся в быт, что делает ощущение победы добра над злом совершенно реальным.
Великолепна была и музыкальная часть. Г. Рождественский, подобно реставратору, счищающему с холста великого мастера слои помутневшего лака, освобождал партитуру Чайковского от штампов, накопленных поколениями посредственных балетных дирижеров.
"Щелкунчик" и стал сюрпризом, центром тех гастролей, которые мы предприняли в Англию в 1966 году. Такая новая постановка позволила поддержать интерес к советскому балету, возникший в Англии после первой нашей поездки, когда был показан балет "Ромео и Джульетта" с Улановой.
Мы не оставляли надежд, что удастся увидеть "Спартака" в том виде, который рисовался воображению, но не был реализован в постановке.
Все части книги М. Чулаки "Я был директором Большого театра": 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49, 50, 51, 52, 53, 54, 55, 56, 57, 58, 59, 60, 61, 62, 63, 64, 65, 66, 67, 68, 69, 70, 71, 72, 73, 74, 75, 76, 77, 78, 79, 80, 81, 82, 83, 84, 85, 86, 87, 88, 89, 90, 91, 92, 93, 94, 95, 96, 97, 98, 99, 100, 101, 102, 103, 104, 105, 106, 107, 108, 109, 110, 111, 112, 113, 114.