Я был директором Главного театра. Часть 107
Для меня стало ясным, что нервозное состояние Фурцевой объяснялось тем, что ее, видимо, спросили, на каком основании в гастроли по США назначена "Кармен-сюита", а она, по своему обыкновению, свалила все на своеволие руководства театра. И уж тут никакие объяснения, что гастрольный репертуар был сформирован задолго до критики, сформулированной "непременным членом", и что никто официально не отменял решений, коими был утвержден репертуар американских гастролей, — все эти мои доводы не были приняты во внимание раздраженной министершей. Она потребовала не отправлять декорации "Кармен-сюиты" в Ленинград! Я ответил, что они уже отправлены. Тогда она велела не грузить их на судно! Я ответил, что они уже давно погружены. Тут она распорядилась немедленно сгрузить их с судна на причал! Я сообщил, что судно уже вышло в. море. Тогда она сказала, чтобы судно немедленно задержали в открытом море (!) и перегрузили декорации на какое-нибудь местное плавучее средство (буксир?) для переброски обратно в порт!
Очевидно, ей не терпелось срочно доложить "наверх" о принятии всех мер к недопущению неблагонадежной "Кармен-сюиты" к гастролям в Америке...
Когда же я твердо сказал, что предлагаемая ею операция абсолютно нереальна, она долго бушевала и относительно успокоилась лишь после того, как я заверил, что декорации не будут выгружены в порту назначения, а будут отсортированы и оставлены в трюме судна, с которым и возвратятся неиспользованными в СССР.
Сейчас, в 1983 году, покажется невероятным, что такой популярный балет, вошедший в репертуар многих театров мира, мог показаться кое-кому крамольным. Но ведь еще здравствуют и имеют прикосновение к искусству те, кому еще двадцать лет тому назад "Кармен-сюита" казалась проявлением формализма, и нет никаких гарантии, что их вкусы сколько-нибудь изменились за этот период времени. Ведь стоял же много лет у руководства всем советским музыкальным искусством Завен Гевондович Вартанян, который до конца своей жизни был убежден, что "Ромео и Джульетта" Прокофьева является проявлением самого махрового формализма!!!
НЕОЖИДАННЫЙ ФИНАЛ
В конце 60-х годов Г. Рождественский отошел от постоянного дирижирования в театре. И тут к нам в театр стал приходить М. Ростропович. Его ценили и Прокофьев, и Шостакович. Шостакович как-то говорил: "Сегодня я обедал в обществе гения, понимаете, в обществе гения! Я боюсь, что он надорвется: он за все берется, понимаете..." И действительно, Ростропович помогал многим композиторам, в том числе и Прокофьеву в сочинении "Войны и мира". Например, ему принадлежит идея использовать тему из "Ивана Грозного" "Ах ты, степь татарская" для арии Кутузова. Помогал он Прокофьеву и редактировать Виолончельную сонату (как и в аналогичных случаях Шостаковичу и Кабалевскому). Поэтому я официально пригласил Ростроповича дирижировать "Войной и миром". (Свидетельством тому служит большая фотография, где он изображен играющим на виолончели с надписью: "Дорогому Михаилу Ивановичу, человеку, который впервые поставил меня за дирижерский пульт".)
Он очень быстро прогрессировал в дирижерской технике. Ростропович занимался с Хайкиным, и вскоре Хайкин написал мне записку, что не имеет к нему претензий по профессиональной части.
Все части книги М. Чулаки "Я был директором Главного театра": 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 45, 46, 47, 48, 49, 50, 51, 52, 53, 54, 55, 56, 57, 58, 59, 60, 61, 62, 63, 64, 65, 66, 67, 68, 69, 70, 71, 72, 73, 74, 75, 76, 77, 78, 79, 80, 81, 82, 83, 84, 85, 86, 87, 88, 89, 90, 91, 92, 93, 94, 95, 96, 97, 98, 99, 100, 101, 102, 103, 104, 105, 106, 107, 108, 109, 110, 111, 112, 113, 114.